Методология диссертационного исследования
Раздел 1. Наука образования
2.3. Встреча культур
Приоритеты образования, профессиональные предпочтения, модели интеграции культур всегда соответствовали культурно-исторической ситуации: греческая античность обучала изящным искусствам и философии, римляне готовили государственных мужей и полководцев, средневековая школа закладывала основы европейских стандартов университетского образования, тогда же на смену автономным дисциплинам приходит школа как полидисциплинарное обучение. Просвещение фокусировало интерес к естествознанию и математике, развивая европейские матрицы культуры и линейные представления о мире. Доминирующие ценности в образовании находились то в физике, то в биологии классовой идеологии, кибернетике, экономике, менеджменте, смена приоритетов заметна в маятнике конкурсов и рейтингов от физиков к лирикам, инженерных профессий – социальным.
Возникновение постмодернизма связано с поколением 60-х годов, когда людей с высшим образованием стало больше чем в предыдущих поколениях. Это привело к тому, что интеллектуалы оказали решающее влияние на сознание публики и представителей деловых элит. Традиционные ориентации на бизнес, промышленность, науку сменились эстетизацией жизни, отмечается появление новых культурных посредников как части среднего класса, которые вовлечены в процесс производства символических товаров, их распространение, продажу, рекламу, а также в поддержку представителей искусства и культуры. Они создают новые направления, определяют моду и стиль жизни, в итоге определенные предпосылки сделали эту группу среднего класса более открытой к эстетическому опыту.
Постмодернизм означает новый тип общественно-культурной системы, противопоставляющий себя модернизму и всему, что с ним связано. В качестве основной характеристики этого периода определяется принятие множественности мира; множественности, которая является качеством существования, означает эмансипацию от однозначности единообразия.
Новый этос образования воссоздает древние стратегии встречи культур: например, в буддизме учитель необычайно почтителен с учеником, ученик по существу – реинкарнация культуры учителя [8]. Исчезает двойственность субкультур: нет никакого учителя и ученика, а есть только общность, единство, их экзистенциальная коммуникация, встреча. Метафора непрерывности в тибетской культуре передает как истину то, что культуры транслируются друг в друге, мы не уходим навсегда, умирая. Артикулируется приоритетная функция трансляции культуры, формализованного процесса передачи культурных ценностей от поколения к поколению, уважение прав и принцип партнерства в сочетании с сотрудничеством и толерантностью.
Показатель, важный для американцев, – это уход бывших традиционных признаков современной жизни, типичных для Америки, – передаваемые по наследству семейные фермы, малые города; исчезают, как кажется, чистота и простодушие отношений, типичные в прежние времена. Но вслед за сменой власти и форм социального контроля, эволюцией научной рациональности неизбежно сменяются и парадигмы образования, сам характер диалога культур, образовательные программы, педагогические доктрины, престижность профессий.Социальное расслоение является особенностью социальной жизни современной России. Новый социальный слой, состоящий из обеспеченных людей, которые сделали свое состояние в условиях экономических реформ, является предметом пристального журналистского и научного интереса, о чем свидетельствует значительное число публикаций за последние пять лет. Это вызывает интерес исследователей не только потому, что представляет собой новое социальное явление, но и в связи с тем, что среди политической элиты стали появляться представители этой группы. Несмотря на большое число исследований, новые богатые по-прежнему остаются своеобразной Terra incognita, являясь противоречивым социальным феноменом [18]. С одной стороны, их обвиняют в криминальном прошлом, не менее криминальном настоящем, плохом образовании и низком уровне культуры, а с другой, с ними связывают развитие рыночной экономики, необратимость политических реформ, культурное возрождение России. Стремление представителей нового слоя обеспеченных людей дать своим детям западное образование все еще не имеет в обществе однозначной оценки, понимания.
Бурдье [9–11] рассматривал реконверсию экономического капитала в образовательный капитал как основную стратегию французской буржуазии для воспроизводства своего социального положения. Но общество, которое он исследовал – стабильное, со сложившейся социальной структурой, с сильными культурными традициями, российское и французское общества существенно отличаются друг от друга. Социальное пространство выступает пространством противопоставления, различений и дистанцирования, через которые определяет себя каждый класс от другого класса в социальном пространстве. Весь образ человека, от стиля потребления до его манеры держаться, является основным признаком, позволяющим определять своих и чужих. Символический капитал – это другое название различий, так как различия функционируют в социальном пространстве символически как пространство. Важно иметь квартиру в престижном районе, престижную марку машины, отдыхать на престижном курорте, посылать ребенка учиться в престижные учебные заведения. Наиболее престижной страной является Швейцария, где обучение в школе стоит примерно 40 тыс. долларов в год. Слово лучшее употребляется как синоним престижному, образование детей – это престижное потребление.
История образования демонстрирует его конверсионный характер: любая эпоха не только меняла приоритеты образования, но и утверждала необходимость модернизации самого этого института, смены ценностных приоритетов и свободу межкультурной коммуникации, которая в прежних условиях была бы просто невозможной.
Обновление образовательных программ открывает и новые, ранее невозможные горизонты свободы, а практики обучения одновременно и воспроизводят порождающий их принцип, и, с другой стороны, соответствуют требованиям ситуации. Институт образования подобно другим институтам представляет собой механизм устойчивого воспроизводства определенных практик, диспозиций и социальных ситуаций, в этих процессах происходит реконверсия ресурсов каждого участника образовательной встречи в решении жизненных, экзистенциальных проблем, хотя изначально для этого процесса в обществе нет ни традиций, ни посредников.
Каков окажется эффект от встречи культур, зависит не только от самих субъектов этой встречи, общей культурной парадигмы образования, типа властного контекста, но также и от посреднической роли хабитуса: прошлый опыт университетов гарантирует правильность привычных обучающих практик, их постоянство во времени гораздо надежнее, чем даже формальные правила и нормативные требования. Раньше в России все, кто занимал хоть какое-то приличное положение в обществе, отправляли своих детей в другие страны. С помощью образования своего ребенка человек дистанцируется от других, создавая образ надежного партнера, который заботится о своем добром имени, будущем своей фирмы, детей, поэтому реконверсия вполне оправдана в мире бизнеса. Такая стратегия характерна для людей, которые являются собственниками предприятий, созданных на основе собственного капитала, они относятся к нему, как к своему детищу, делу всей своей жизни [18]. Как правило, они имели честолюбивые амбиции, но не смогли реализовать их в советское время. Для таких людей кроме материального благополучия важны стратегии, посредством которых намереваются установить свое видение социального мира и своих позиций в этом мире. Важна официальная номинация, звание, социальный статус, реконверсия может быть рассмотрена как стратегия увеличения символического капитала.
Для сохранения доминирующих позиций в обществе, в процессе создания новых социальных позиций важную роль играет культурный капитал, который складывается из чтения книг, посещения музеев, театров, образовательного капитала – личной собственности обладателей дипломов и ученых степеней. Ю.Зеликова [18] подчеркивает, что собственники используют стратегию реконверсии экономического капитала в культурный, хорошее образование для детей, закрепления позиции своих наследников. С помощью приобретения культурного капитала французская буржуазия стремилась подражать французской аристократии. В дореволюционной России богатые купеческие фамилии стремились дать детям образование, похожее на то, которое получали дети в дворянских семьях. Для французской буржуазии референтной группой является аристократия, для российского купечества – дворянство.
С привлечением идеи социально-конструирующей миссии образования меняется соотношение ролей, которые преподаватели и студенты играют в качестве участников изменения, хотя можно реконструировать тип образования, который ожидается в результате обучения в развитых западных странах, образ воспитанного культурного западного человека, который существует в сознании представителей обеспеченного слоя. Навыки, которые считаются престижными и западными для представителей обеспеченного слоя: знание иностранных языков, этикет, владение элитными видами спорта. В этот список не входят профессиональные знания и общая эрудиция, речь идет о наборе знаний и умений, с помощью которых можно выглядеть своим среди западных людей.
Подавляющую часть нового обеспеченного класса России составляют предприниматели, менеджеры и работники кредитно-финансовой сферы, то есть люди, занятые в сфере бизнеса. Здесь есть люди, не связанные с новыми профессиями, возникшими в результате рыночных реформ, а выступающие профессионалами высокого уровня в других областях. Выбирая школу или университет для своих детей, они исходят из приоритета качества образования выбранного профиля. От образования ждут профессиональных знаний и навыков, которые помогут, во-первых, реализоваться профессионально, а во-вторых, обеспечить стабильное материальное положение. Богатым будет тот, кто умнее, талантливее, образованнее.
Концепция человеческого капитала появилась в 60-х годах и связана с именем Р.Беккера и работами 90-х годов В.Радаева [25]. Согласно этой концепции человек принимает решение увеличить доходы путем инвестирования времени и средств в образование. На первом этапе человек несет убытки, но со временем потери должны окупиться. Инвестирование в образование свидетельствует о стремлении к повышению социального статуса, вхождению в состав определенных групп, даже в том случае, когда это не выражается в росте благосостояния.
Реконверсия экономического капитала представителей обеспеченного класса в образовательный является на деле реконверсией в символический капитал [18]. Такую реконверсию можно рассматривать как реконверсию в культурный капитал, ее применяют люди, чья деятельность связана с западным капиталом, чтобы они сами, их дети выглядели в глазах партнеров западными людьми. В данном случае имеет место реконверсия экономического капитала родителей в образовательный капитал детей.
В трансформируемом обществе ситуации быстрой мобильности, конструирования идентичности с помощью демонстрации помимо желания агентов формирует новый хабитус. Понятие реконверсии капиталов можно рассматривать как центральное в анализе института образования периода трансформации, эта теория применима к современной российской ситуации. Новым фактором для ситуации в России является, по Л.Ионину [19], широта предложений в области образования. Наблюдается тенденция, что дороговизна и недоступность множества образовательных организаций не становится препятствием для людей, готовых освоить новые для них жизненные формы. Различные сферы неравенства – экономическая (класс), социальная (статус/престиж), политическая (власть) – представляют собой необходимые измерения стратификационного анализа. Неэкономические социокультурные переменные являются зачастую более влиятельными, чем экономические факторы, при распределении материальных и символических благ.
Менее понятны при этом последствия неопределенности для образовательных программ, хотя в условиях рыночной экономики, тесно связанной с деперсонализацией отношений обмена, образование все более связывается с индивидуализацией обучения, новым этосом образовательных институций. Эффективность и достигаемый уровень профессиональной подготовки должны учитываться при формировании бюджета кафедр и факультетов. Именно таким образом может поддерживаться высокий научный уровень преподавателей, высокий уровень тех вузов, в которых они работают. Насколько будущая система сможет соответствовать встрече культур, взаимодействию культурных и психологических ареалов, настолько будет жизнеспособной новая децентрализованная система образования. Ведь трудно изменить психологию тех людей, которые отвечают за управление в этой сфере.
Психологический онтогенез времени человека проходит под прессингом филогенетической истории культуры, причем всех ее пересекающихся сфер. Глубинные нравственные принципы, надындивидуальные общечеловеческие правила поведения и архетипы культуры являются бесспорным регулятором социализации личности и экзистенциальным каналом трансляции культурной парадигмы. Так, социальное поведение индивида и общества, разграничение функций социальных институтов и политической системы государства вписаны в социокультурный контекст ситуации, детерминировано объективными и субъективными факторами. Помимо регулятивных действий институтов власти и субъектов общественного влияния, детерминантами поведения социальных субъектов служат сложившиеся типы организационных культур, правосознания, ценности, стереотипные поведенческие реакции, составляющие целостный континуум гражданской культуры.
Образование расширяет социальное пространство, включает жизненный путь в хронотоп культуры, становится статусной характеристикой социального субъекта, обеспечивает духовность свободного гражданина, сочетающего личные интересы с интересами народа.
Надо помнить, что социальный контекст, трудности интеграции знания и диалога культур детерминированы существованием тенденции социально-идеологической конфронтации с реалиями постиндустриального общества.
При этом напомним, что с самых истоков образования центральная, доминирующая роль принадлежит университетам. В качестве компонента образования постнеклассического мира университет вместе с тем отражает пространство этого мира в собственной структуре, выступая в качестве обобщенной парадигмы встречи и диалога культур, фокусированного имиджа и воплощения этоса образования, социокультурной университетской среды. Поэтому реформы важны с точки зрения повышения профессионализма, социального статуса, благосостояния, хотя в определенном смысле сохраняется оторванность образовательного пространства от конкретного социального и географического контекста. Неустойчивость социальных характеристик, образовательное неравенство, пространственная сегрегация неизбежно сопровождаются расширением поля риска, разрушением ценностей, затруднениями реконверсии капитала и диалога культур.
Кратко напомним лишь самые основные принципы образования как встречи культур. Принцип антропологизма и демократизма выступает как антропологический поворот в науке и образовании, этические ценности демократии, толерантности, социального равенства, партнерства, сотрудничества; диалог культур в основе образовательных программ, переход к антиавторитарной концепции на правовой основе. Встреча культур происходит не только на уровне индивидов, но и на уровне этносов, народов, наций.
Заметим, что далеко не все параметры, обозначенные в данной характеристике, остались в прошедшем времени. До сей поры остается не только структурная централизация процедур и учреждений образования, в том числе и в организации присуждения ученых степеней, но сохраняется ограничение стандартным взаимодействием кодов культур. То есть здесь проявляется парадокс системы: ее собственная рефлексия оказалась невозможной в ее же границах, системе концепций, принципов и парадигм.
Семантически образование предстает как институт массовых коммуникаций, взаимодействия мировых и региональных потоков культуры, способствующий синтезу различных субкультур в терминах гипертекста. Отсюда необходимость виртуальной рефлексии и формирования новой этики образования, демократизации всего содержания и технологий отечественной школы. История образования демонстрирует его конверсионный характер: в механизмах устойчивого воспроизводства образовательных практик, диспозиций и социальных ситуаций происходит конверсия ресурсов участников образовательной встречи в решении жизненных проблем, хотя изначально для этого в обществе нет ни традиций, ни посредников.
Институт образования подобно другим институтам представляет собой механизм устойчивого воспроизводства определенных практик, диспозиций и социальных ситуаций. В этих процессах происходит реконверсия ресурсов каждого участника образовательной встречи в решении жизненных, экзистенциальных проблем, хотя изначально для этого процесса в обществе нет ни традиций, ни посредников.
Если образованию принадлежит инновационная, культуртрегерская миссия, функция приращения знания, то внедрение в практику его результатов осуществляет миссию вручения субъекту социальной компетентности, профессионального успеха. Конечно, реализация этого предназначения зависит от изменения ситуации в образовании. Простое распространение грамотности сменил бурный рост масштабов производства и потребления знаний, чтобы перерасти в автономную индустрию знаний и технологий его передачи. Полезно, чтобы различные методы и стили обучения ценились как существенные для передачи знаний, открытость ума и сердца позволят вместе искать способы двигаться вопреки границам, такое образование называют практикой свободы.
Совершенно иные цели образования потребуются при переносе смысловой задачи существования человека с познания мира на его природную творческую функцию, когда на любом уровне синтеза имеется множество вариантов решения. Осуществление выбора для быстрого развития создает потребность в новых людях, новой системе образования, способной ответить на вызов времени, включить в свое содержание инновационные процессы как ответ на социальные требования.
Общезначимо понимание образования как стратегически важной сферы жизни с точки зрения развития конкурентоспособности и интеллектуального потенциала нации, а высокое качество жизни, как показывает исторический опыт, является эффективным стимулятором гражданских чувств, патриотизма. Получение образования является не свидетельством подъема по социальной лестнице, перехода в верхний слой, а индивидуального достижения, залогом успеха. Это объясняется отсутствием стабильной шкалы престижа профессий: для одних престижны интеллектуальные профессии, для других – предполагающие быстрый практический успех и обогащение, релятивизм престижности профессий ведет к ослаблению традиционной роли образования как института социальной мобильности.
Единство входящих в гражданское общество социальных страт определяется не степенью зажиточности, не общностью идеологии и культуры, но свободой жизненного выбора, самостоятельностью действий в рамках законности и ассоциированностью. Если происходит переход из интеллектуальной профессии в деловую, вероятность достижения успеха более высока в группе людей с высшим образованием: оно расширяет жизненный выбор, становится статусной характеристикой личности, закладывает контуры глобальной ситуации.
Инвестирование в образование в большой степени свидетельствует о стремлении к повышению социального статуса, вхождению в состав определенных групп, даже в том случае, когда это не выражается в росте благосостояния. Другая сторона проблемы связана со стратифицирующей ролью образования.
Сегодня адаптация к новым технологиям требуется не только учащемуся, но и преподавателю, который может оказаться менее компетентным, чем студент, например, в вопросах использования информационных технологий. Здесь складывается новая субкультура, в которой могут воспроизводиться, а могут и нейтрализоваться старые правила игры. Обновление образовательных программ открывает новые, ранее невозможные горизонты межкультурной коммуникации, а практики обучения воспроизводят порождающий их принцип, одновременно соответствуют ситуации, стратификационному обогащению пространства, изменению формальных правил и нормативных требований.
Насколько эта предлагаемая система сможет соответствовать именно встрече культур, взаимодействию ареалов культурных и психологических устоев нашего общества, показывает социокультурный анализ предполагаемых новых процессов, ведь важно заранее спрогнозировать, будет ли жизнеспособной новая децентрализованная система образования. В настоящее время происходит первоначальный период привыкания к мысли о необходимости перемен и о том, что только децентрализованная система образования сможет удовлетворить потребности населения.
Хотя потребители образовательных услуг осознают, что в их интересах наличие хороших образовательных учреждений в своем регионе, без прямой поддержки региональных властей, введения образовательных полисов или иного типа индивидуальной оплаты за образование, хорошие высшие образовательные учреждения в регионах не смогут существовать. Прежняя централизованная система управления образования поддерживается и жестко связана с имеющейся системой распределения средств [3]. Приезжая в центр, представители регионов в первую очередь идут в финансовый отдел Министерства, просят денег, а далее распределяют их на месте.
В самом деле, субъект и объект в системе образования – носители определенных культур, или субкультур разного типа. Сама топология образовательного пространства включает аномалии взаимодействующих субкультур, образовательных и социальных стратегий. Кроме того, если высшая школа выступает целостной системой в мировом интеграционном контексте, то методологический постулат о ее инструментальной роли одновременно погружается в переопределение ситуации, тезаурус информационных технологий, вхождения в Интернет. По-прежнему для нас важны основы методологии социологического понимания институтов профессионализации [4, 5].