С 1 июня 2012 года вступили в силу изменения в Номенклатуре специальностей. Поправки внесены по большей части в юридические специальности, но не только. Таким образом, почти спустя полгода, "заработал" приказ Министерства образования и науки Российской Федерации от 10 января 2012 г. N 5 "О внесении изменений в Номенклатуру специальностей научных работников, утвержденную приказом Министерства образования и науки Российской Федерации от 25 февраля 2009 г. N 59".

Кроме того, в связи с внесением изменений в Номенклатуру специальностей, Минобрнауки РФ выпустило специальное письмо-разъяснение (см. ниже) относительно действительности кандидатских экзаменов по изменившимся специальностям и порядка приема экзаменов в дальнейшем, вплоть до утверждения новых программ. Основной смысл письма сводится к тому, что уже сданные экзамены остаются действительными и повода для беспокойства у аспирантов о необходимости сдавать их заново нет. Текст письма и приложения к нему (таблица соответствия шифров специальностей) приведены ниже.

Следует отметить, что не все вопросы полностью разъяснены в указанных выше Приказе и письме. Основным на данный момент "нюансом" по прежнему является то, что так и не появились паспорта специальностей по вновь введенным и измененным шифрам специальностей. Таким образом, есть перечень шифров (собственно Номенклатура), но нет новых паспортов. Эта коллизия на данный момент никак не разъясняется и не комментируется соответствующими официальными лицами. Более того, в связи с тем, что сайт Минобрнауки переехал на новый кириллический домен (mon.gov.ru заменили на минобрнауки.рф) и у него сильно поменялась внутренняя структура, теперь недоступен и файл паспортов специальностей в редакции ноября 2011 года. Возможно, это всего лишь техническая ошибка администраторов сайта, а возможно, здесь есть некие "игры", когда в отсутствие обновленной версии файла из общего доступа "попросту и без затей" убирается этот файл целиком.

Российскую аспирантуру в последние годы часто критикуют: и учатся в ней не те, и учат там не тому. Пока власти пытаются разобраться, как исправить ситуацию, группа учёных запустила альтернативный проект – БиоН. Это сеть аспирантур в области нейробиотехнологий, куда входят девять российских и семь европейских университетов, а также научно-исследовательских институтов. Объединяет проект свыше 100 аспирантов и 30 учёных. Главное преимущество новой модели – мобильность участников. Ежемесячно им предлагают различные мероприятия: лекции, семинары, научные школы, которые проводятся в разных вузах. И у самых достойных молодых учёных есть возможность отправиться на трёхмесячную стажировку за границу.

Юрий Штыров: «Меня волнует, что происходит в России, и я хотел бы по возможности помогать, в частности повышая качество образования»

Проект БиоН (расшифровывается как «Биотехнологии в нейронауках») стартовал около двух лет назад. Его инициаторы – учёные-соотечественники, живущие за границей, но неравнодушные к тому, что происходит в российском образовании. В 2004–2005 годах они разработали оригинальную магистерскую программу, которую апробировали в Санкт-Петербургском госуниверситете. Она и сейчас существует, вуз включил её в учебный план. А потом решили сосредоточиться на аспирантуре.

«Вместе с коллегами – русскими учёными из Хельсинки, Лондона, Базеля – я – один из тех, кто стоял у истоков проекта, – говорит старший научный сотрудник Института исследований познания и мозга в Кембридже (Cognition and Brain Sciences Unit) и директор Отдела когнитивного исследования мозга в Университете Хельсинки, профессор Юрий Штыров. – Я покинул Россию в середине 90-х годов, будучи ещё молодым человеком, когда наукой стало практически невозможно здесь заниматься. Поэтому одна из причин – желание развивать связи, в том числе научные; в рамках проекта появились очень интересные совместные работы с российскими лабораториями. Но меня в целом волнует, что происходит в России, и я хотел бы по возможности помогать, в частности повышая качество образования, привнося в него самое лучшее из международного опыта и развивая новые технологии образования в высшей школе. Это, можно сказать, основная цель проекта».

В России нейробиология традиционно была сильна. Достаточно вспомнить работы Павлова, Сеченова, Мечникова. Однако в последние годы она пришла в упадок из-за недофинансирования. Чтобы вернуть ей утраченные позиции, авторы проекта пытаются объединить имеющиеся в России и за рубежом ресурсы: интеллектуальные, технические, финансовые. Идея заключается в том, чтобы аспиранты из разных вузов страны посещали дополнительные занятия. Тот же курс, который читается, допустим, в Кембриджском университете полгода, можно изучить в России за неделю в более интенсивном режиме, пригласив к нам преподавателя. Причём познакомиться с его лекциями смогут все аспиранты консорциума: из Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода, Ростова-на-Дону и т.д.

БиоН – это не аспирантура в общепринятом смысле, здесь не присваивают степень кандидата наук. Работа ведётся с аспирантами вузов-партнёров. Чтобы принять участие в мероприятии, им надо зарегистрироваться на сайте проекта, подать заявку и отправить резюме. Важно, что проводятся они не только в Москве (хотя здесь проще разместить всех участников – предоставляются места в общежитии ГЗ МГУ). В каждом вузе консорциума есть свои сильные направления и учёные. Поэтому даже москвичам и питерцам имеет смысл выезжать в регионы. За два года было организовано 12 курсов и три научные школы.

По финскому образцу

Когда задумывался проект БиоН, то за основу взяли финскую систему Finnish Graduate School of Neuroscience (FGSN). Это фондовая организация (сетевая школа) от Финской академии наук. Она выделяет деньги на набор аспирантов. Выбираются лучшие. Им выплачивают стипендии. Все учатся в разных университетах, но периодически встречаются на специальных курсах, практикумах и школах. В России решили попробовать создать подобную сетевую модель для российских вузов.

«Один из главных недостатков российской аспирантуры в том, что за всё время обучения аспиранты находятся обычно в одном учебном заведении, – говорит координатор проекта БиоН по России Ольга Мартынова. – У них нет возможности поехать в другой университет, прослушать интересующий их курс, познакомиться с какими-то учёными. Второй недостаток: в России аспирантура в основном направлена на научную деятельность – выполнение неких экспериментов/исследований сугубо по своей теме, защита кандидатской. В отличие от европейской аспирантуры, в нашей нет образовательного компонента. Сохраняется лишь обязательное требование сдачи трёх экзаменов по философии, иностранному языку и специальности. В своём проекте мы решили устранить эти два недостатка».

Проект БиоН стартовал благодаря финансовой поддержке Евросоюза (рассчитан на три года, до 2013-го). У ЕС есть специальные гранты, которые выделяются на проекты, направленные на сближение образовательного пространства Европы и стран Восточного региона, в том числе России. Деньги в основном тратятся на оплату поездок и проживания аспирантов и преподавателей. Практически сразу, на момент подготовки проекта, в нём согласился участвовать МГУ (биофак), Санкт-Петербургский госуниверситет, Южный федеральный, Нижегородский государственный им. Н. И. Лобачевского (кафедра нейродинамики), Институт высшей нервной деятельности и нейрофизиологии (ИВНД) РАН и некоторые другие.

«В этом проекте изначально заложены уникальные возможности, – говорит директор ИВНД член-корреспондент РАН Павел Балабан. – В России нет таких сетей – межинститутских и тем более международных. Аспирантам предлагается пройти стажировку и получить новые знания не только у нас в стране, но и в Европе. Наши аспиранты – это фактически рабы, которые попадают в одно место и всю жизнь могут там провести, – зашоренные своей лабораторией/тематикой, так называемой “научной школой”. Это абсолютно неправильно и неприемлемо! В каком-то смысле это гибель молодёжи. В западных странах человек не может остаться в той лаборатории, в которой он выполнял кандидатскую диссертацию. Он вынужден уйти с насиженного места. А у нас… где выучились – там и остались. Надо развивать мобильность, ездить в другие лаборатории, узнавать, что делают учёные в других местах».

Аспиранты: уехать или остаться?

Российским аспирантам предоставляют возможность не только познакомиться с ведущими учёными в своей области (чтобы пригласить их на лекцию или какое-то мероприятие, организаторам приходится начинать переговоры за полгода, а то и за год!), но и пройти трёхмесячную стажировку в зарубежных университетах. Не служит ли это дополнительным стимулом для оттока талантливой молодёжи за рубеж?

«Это происходит постоянно, – говорит Ольга Мартынова. – За последние годы не везде, но во многих университетах уровень исследований вырос. Так что уже далеко не все хотят уехать. Где-то процентов 50 на 50. Причём мы заметили, что москвичи особенно не стремятся за границу. Видимо, и здесь неплохо».

Павел Балабан не склонен преувеличивать масштабы проблемы оттока молодёжи: «Я считаю, наоборот, проект даёт шанс узнать, где в России есть сильные лаборатории. А они есть, поверьте мне, просто их немного, и не всем они известны. А благодаря стажировкам и летним школам с ними можно познакомиться. Те, кто хочет уехать, и так уедут. Часть из них вернётся. Остальные будут помогать России с грантами, приёмом молодёжи. Ничего плохого в этом нет!»

Сами аспиранты с восторгом отзываются о проекте БиоН. «Я посещал различные лекции – очень высокого уровня. Их читали приглашённые специалисты из Кембриджа, Базельского университета и других, – рассказывает аспирант первого года Санкт-Петербургского госуниверситета Сергей Тугин. – На многих мероприятиях побывал – семинарах, конференциях, летних школах. А ещё у меня была возможность посетить лабораторию в Хельсинки – с оплатой помогли организаторы проекта. Там я стажировался три месяца, изучал новейшие методы анализа в своей области. Это очень расширило мой кругозор. Я уже не говорю про различные связи, которые наверняка пригодятся».

Научную карьеру Сергей хотел бы продолжить в Европе. Самое реальное – попасть в Финляндию. А наиболее привлекательны для него Швейцария и Англия.

У аспирантки МГУ Роксаны Салиховой тоже большой опыт участия в разных семинарах и школах: она была в Бекасово, Ростове-на-Дону, Санкт-Петербурге. Ездила на три месяца во Францию, в парижский институт ENS (l’École normale supérieure) вместе с сокурсницей. Почти сразу их задействовали в исследовании.

«Я считаю мероприятия такого рода полезными, – говорит аспирантка. – Помимо того что есть возможность послушать других людей, которые уже чего-то добились в своей области, реально наладить какие-то контакты со своими сверстниками, которые занимаются похожими работами в других городах, а также пообщаться с приезжающими лекторами. На стажировках получаешь очень богатый опыт, можно что-то позаимствовать и привнести в свою лабораторию. Я, кстати, хочу остаться в России, на своей кафедре, в МГУ».

Где найти поддержку

Организаторы проекта довольны его реализацией. Аспиранты проявляют большую активность, от вузов и НИИ поступают предложения о сотрудничестве. Пока в подвешенном состоянии остаётся только вопрос финансирования.

«Мы пытаемся искать самые разные источники, чтобы проект стал более стабильным, – говорит Юрий Штыров. – Естественно, сейчас мы внимательно изучаем российские возможности, следим за новыми инициативами вроде “Сколково”. Пока не могу сказать, что смогли заинтересовать Министерство образования и науки РФ, но пытаемся с ним взаимодействовать. Возможно, нам предстоит создать некое юридическое лицо, чтобы министерству было понятно, с кем работать. Но в области образования это связано с непреодолимыми бюрократическими процедурами. Возможно, необходимо оформить общественную организацию или фонд. Такого рода затруднения отвлекают от сути нашей работы, но без стабильного источника поддержки любые, даже самые прогрессивные, начинания не выживут, а мы настроены на успех».

Авторы проекта БиоН считают, что созданная ими модель сетевой аспирантуры по своей сути универсальна, – её можно тиражировать и в других научных направлениях. Так что надеются получить от российского государства поддержку на развитие перспективного проекта.

Студенты первой школы БиоН «Когнитивные нейротехнологии» на обсуждении вопросов, заданных лектором, в Бекасово

Муравьёва Марина, S&T RF

Заместитель научного руководителя ВШЭ Лев Любимов — о том, почему в России защищается мало хороших диссертаций.

Высшая школа экономики живет и трудится не в райском саду, а в сообществе российских вузов и подвергается тем же стандартным измерениям и оценкам, что и остальные члены этого сообщества. В том числе подготовка в ВШЭ кадров высшей квалификации (аспирантура) измеряется стандартными количественными (!), как будто речь идет о производстве табуреток, параметрами: сколько аспирантов из числа зачисленных защитили диссертации в срок. Эти «сколько» затем превращаются в «долю защитивших», и вот готов показатель успешности (!) аспирантуры. Показатель, на мой взгляд, даже не слабоумный, а просто безответственный.

В одной из своих предвыборных статей В.В. Путин совершенно верно указал на направления высшего образования, в которых почти нет ни науки, ни «добротного образования». Это — экономика, менеджмент, право, социология. Я бы обязательно добавил психологию. По этим направлениям как раз больше всего защищается диссертаций (!), процентов 60 от всех.

Поговорим подробнее об экономике и о подготовке кадров высшей квалификации в этом направлении. Хуже всех в России, по версии профильного департамента Минобразования, дела в этом плане обстоят у ВШЭ. Доля «защитивших в срок» невелика. Да, невелика, ибо для изменения этоса профессиональной научной среды нужно, вероятно, не меньше одного поколения. Вдобавок в аспирантуру идут сегодня не наилучшие. Вдобавок отсутствие стипендии (1,8 тыс. рублей — это анекдот) вынуждает аспиранта работать полный рабочий день. И т.д. Поэтому не наилучшие, да еще и придавленные работой, люди считают, что диссертацию всё-таки можно написать за три года, если это будет диссертация «как везде».

В.В. Путин в той же статье предложил провести аудит вузов в России силами ее ведущих университетов, институтов РАН и международных экспертов. Из наших вузов я бы такую роль доверил только Российской экономической школе (РЭШ) и ВШЭ, из институтов РАН — только ЦЭМИ и, конечно, многим экспертам из западной (особенно американской) академической среды, причем важно, чтобы это были русскоязычные эксперты. После такого аудита у нас останется меньше десятка прошедших его вузов (и факультетов). А ведь ВАК держит целехонькими сотни диссертационных советов по экономике при сотнях вузов и экономических (а также менеджериальных) факультетах.

В последние пару лет в ВШЭ из ВАК поступило на дополнительную экспертизу некоторое число докторских диссертаций. Их содержимое вызвало буквально шок. Мировая экономическая наука известна в наших вузах, включая брендовые, в основном либо по переводным (весьма, между прочим, грамотным), либо, что гораздо чаще, — по отечественным (ошибки в них — почти норма) учебникам вводного (!) уровня, то есть учебникам для первых курсов (!!) бакалавриата.

Поясню примером, к чему это ведет. В минувшем году профессор ВШЭ с ученой степенью Ph.D. of Economics (степень получена в Институте Я.Тинбергена Эразмусского университета) читал курс макроэкономики для первого курса магистратуры в одном из филиалов. Поток состоял из двух частей: выпускники бакалавриата филиала и выпускники других вузов. Первые поняли всё, вторые — ноль, ибо они забыли даже вводный курс, а о существовании промежуточного не догадывались. Читался же им курс «продвинутый» (advanced), в котором экономика описывается языком математических моделей — таков мейнстрим мировой экономической науки.

В диссертационных советах ВШЭ давно поставлена планка мирового мейнстрима. Эта планка для тех, кто, будучи в аспирантуре, работает, чтобы содержать себя и свою семью, почти недостижима за три аспирантских года. В результате изготовляются либо поделки (имитации) «как везде», либо срок заканчивается, а диссертации нет. В западных университетах срок аспирантуры пять лет: два года — специальная учебная программа из последних достижений науки (ее выдерживают отнюдь не все); три года — на написание Thesis (диссертации). Стипендия — около €1 тыс. в месяц (при потребительских ценах кратно ниже наших), плюс медстраховка, масса льгот (транспортные, в «столовке» и т.д.).

Итак, в ВШЭ доля защитившихся в срок невелика. Хотя эти люди — действительно кадры высшей квалификации, о чем можно давно справиться у многочисленных работодателей. Но для соответствующих чиновников качество — «по барабану». Им подавай долю защитившихся в срок, а что было «защищено», значения не имеет. И подают, подают сотни диссоветов, которых по справедливости нужно бы немедленно закрыть. Но тогда нужно менять правила игры и наводить «элементарный порядок в системе», как это и предлагает В.В. Путин.

Думается, что очень трудно провести предлагаемый им аудит вузов. Но очень нужно. Не менее нужен и квалификационный аудит наших кандидатов и докторов экономических наук, немалая часть которых не решит задач финала Всероссийской олимпиады школьников по экономике. Зато они успешно и в срок готовят новых кандидатов наук.

Известия.ru